О встрече с молодым генерал-майором который, до сентября 2013 г. был руководителем Херсонского облуправления СБУ, Вячеславом Савченко, мы договорились спонтанно – в контексте написанного им романа «Морской узел», который вот-вот попадет в продажу. Было неожиданно и приятно, что он – не отказался от встречи. И вдвойне – что разговор вышел и шире, и откровеннее, чем предполагалось.
Не влезая в кабинетные тайны, не требуя "сдачи козырей", мы вдруг разговорились о жизни, о восприятии событий, об оценке себя и своих действий. И вот уже возникает ощущение, что книга Вячеслава Ивановича – не просто литературный старт, а способ переосмыслить мир, провести какую-то внутреннюю «работу над ошибкам» и выровнять чашу весов не земной Фемиды, а некоего высшего суда: пусть сделанное добро на них перевесит хотя бы на несколько процентов…
А начинался разговор, конечно же, с дебютного романа.

Корр. - Вячеслав Иванович, мы с вами не можем не помнить фильм «Москва слезам не верит». В нем  советский супермен «он же Гога, он же Жора» рассказывает историю об императоре Диоклетиане, отошедшем от власти и выращивающем капусту. Дескать, когда того позвали вернуться и править, он ответил – если бы вы видели,  какую я здесь капусту выращиваю, вы бы не предлагали… Не кажетесь ли вы себе – таким ушедшим в творчество императором? Не хотите ли снова ощутить власть, которая некогда была сосредоточена в ваших руках?
В.С. – Мне на самом деле часто задают подобные вопросы. Даже друзья иногда за столом, поднимая бокал, говорят «У тебя все еще будет хорошо». Но на самом деле – у меня уже все хорошо, я сейчас имею возможность наверстать все то, что было упущено за 28 лет службы: спортинтернат, армия, КГБ, СБУ, постоянно в строю. Я не понимал, что такое гражданская жизнь, как может в стороне незаряженным лежать мобильный телефон. Оба мои сына росли так, что я их видел мельком, и я добираю то, что было потеряно, с младшей дочерью. Яське скоро будет 5 лет, и, наверное, это она, ее появление пробудило во мне желание творчества. Я наслаждаюсь каждым днем. 
Вернуться к власти? Знаете, и политики некоторые, в том числе, задавали такие вопросы – а не хочешь ли ты… Я им отвечаю так: время, когда щелкнув каблуками, я кричал «есть» и бежал выполнять, для меня прошло. Если двигаться, то с теми, кому ты полностью доверяешь, и будешь делать только то, во что ты сам веришь. И тут уже я у них переспрашиваю – вам такие нужны? Они улыбаются в ответ. 
Я не буду лукавить: я дружу со многими политиками и не зарекаюсь. "Никогда не говори никогда". Но, повторю, на данном этапе, я делаю то, что мне нравится и наслаждаюсь каждым мгновением.

Корр. – Принимается. Но все же, когда люди вашего уровня осведомленности принимаются что-то писать – это всегда вызывает напряжение в определенных кругах. Давайте сразу уточним: ваша книга – это авантюрная мужская беллетристика, мемуаристика или публицистическое пособие, скрашенное воспоминаниями? Ведь вашего опыта хватило бы и на серию романов, и на учебно-методическую подборку.
В.С. – Я для себя на этот вопрос отвечаю так: это не какое-то новое слово в художественной литературе, я не писатель. Это эмоции, облеченные в слова и сложившиеся в книгу. Безусловно, там отражено то, что я знаю и видел, но если кто-то предполагает найти там какие-то рассекреченные данные по службе – он ошибается. Это было бы неправильно и юридически, по закону, и с точки зрения морали. Прошлое осталось в прошлом. Но у меня, как и у любого представителя силовой, правоохранительной службы – есть представление о сценариях, формулах, схемах, по которым развиваются те или иные события. И я, как человек «испорченный этим знанием» где-то это использовал.
Что касается «нервничает ли кто-то»? Может быть. Не отрицаю. У меня лично нет врагов, но есть люди, которые ко мне относятся по-разному. Скажу так, в этой книге есть предисловие, где я пишу: все события являются плодом авторского вымысла, все совпадения с реальными людьми являются случайными. И это правда, а не предосторожность: я максимально старался сюжет и персонажей придумывать. Но – исходя из формул и схем, близким к реалиям. И одна из таких реалий этой книги – нынешняя война, мимо которой не только я, никто сейчас не может пройти безучастно. И она – отражена в романе.

Корр. – К слову о войне. Ваш поход в АТО – что это? Будем честны, не все идут на Восток с патриотическими мотивами. Для вас это – логическое продолжение вашей службы, дань моде и желание быть актуальным, собирание материала для романа или, условно,  очистка кармы? Ведь вы не призывались.
В.С. - Для начала я бы поделил тех, кто был в АТО, по иному: есть АТОшники, а есть УБД - участники боевых действий. Вот я – типичный АТОшник: я был там реально, пройдя все процедуры оформления по закону, служил как солдат, а не как бывший руководитель. Сутки через сутки заступал на службу: блок-посты или охране стратегических объектов. Даже скажу: мои сослуживцы, с которыми я до сих пор общаюсь, не знали, считали, что "генерал" – это такой позывной. Я ни на что не претендовал и не афишировал. Но на момент, когда я там находился - линия фронта была статичной и каких-то столкновений, военных действий не было. Поэтому я просто АТОшник, у меня нет книжечки УБД, которая дает право на землю, льготы и т.д., да я ее и не выбивал для себя,  и не собираюсь этого делать. Я принял эту ситуацию. Для меня наградой было уже то, что мне поверили и взяли с собой на восток. Я и за это очень благодарен.

фото - группа Помощь воинам АТО

Корр. – И тем не менее у вас есть награда за оборону Мариуполя. Ваше отношение к ней?
В.С. - Хотите верьте, хотите нет, но я не приложил никаких усилий, чтобы ее получить. Более того, я знаю людей, которые сделали больше, чем я, знаю настоящих героев. Просто комбат так решил, сказав: у меня еще не было в подчинении генералов, которые бы пахали как рядовые. Вот и все. 
Вы правильно сказали про очистку кармы: да, для меня АТО – это была именно очистка кармы. У меня на странице в фейсбук немного отражено в очерке «Забор», как это было. Но представьте: начались все эти события, мы их дома обсуждаем переживаем, и вот как-то я приезжаю в свое любимое херсонское кафе, и в течение нескольких часов сталкиваюсь там сперва с Виктором Залевским, - поэтом, мирным человеком, а теперь десантником-контрактником,  потом с Садияром Мамедовым, тоже десантником, «щирим українцем», бизнесменом, который не только не призывался, а мог откупиться при желании много раз. И еще потом с  М., не буду называть его фамилию, морпехом, который находился на тот момент в отпуске (после ранения под Песками получил орден). 
Они спрашивают у меня: «Иваныч, как твои дела?» А мне перед ними стыдно: это я,  человек в погонах, должен был их защищать. А вышло все наоборот. 

Корр. - Но вы оказались в АТО далеко не с первых дней.
В.С. – Вопрос по мне долго решался. По закону меня не могли взять в армию рядовым после той должности, что я занимал, и того звания, которое я имею. А по новому закону о люстрации мне не могли дать никакой должности и звания. Судиться и доказывать «я хороший» - было бы долго, глупо и бессмысленно. Я искал пути и нашел их потом через Николаев, инструктором – проходил медкомиссию, подготовку, тренировки.
Не поверите, кто рвался так же в АТО как и я. Владислав Мангер. Мы могли оказаться в легендарном составе батальона Херсон – не сложилось. Попробовали к добровольцам. Когда приезжал в Херсон комбат Семенченко со своими ребятами – нас подводили к нему, но он тоже отказал. Он как-то критично на нас, таких здоровых дядек, посмотрел и говорит: «У меня сейчас после погибшего американца (прим. Марк Паславский) геморрой. Не до вас». 
Но я для себя решил: я не имею права ходить по кафе, когда мальчики, такие как мои сыновья, призываются. Я должен был попасть туда. Тем более – к вопросу о карме – есть  и нашего поколения вина или ответственность в том, что произошло.

Корр. – То есть вы, намекаете, что в проешедшие годы бороться со злом в белых перчатках не вышло и что силовик далеко не всегда может остаться абсолютно незапятнанным?
В.С. – Я бы сказал иначе. Я бы сказал, что мне – это не удалось в той мере, как я сам бы от себя этого хотел и требовал. За мной есть грехи, о них знает мой духовник, и я стараюсь воспитывать сыновей так, чтобы они не повторили моих ошибок. Помните, символ правосудия, Фемида, у нее завязаны глаза, а в руках чаша весов: что перевесит – доброе или злое? Вот я надеюсь, что мои 51 % добра перевесят 49 процентов грехов. Я, как вы выразились, и походом в  АТО, и книгой пытаюсь выровнять эти чаши.

Продолжение ЗДЕСЬ.

Беседовала Алена Маляренко
фото со страницы В.И. Савченко в фейсбук